Вопрос времени - Страница 45

В глазах женщины светилась такая забота, что Катрин поняла — надо что-то сказать и успокоить ее. Но что она могла сказать? Ее горло так сжалось, что она не могла бы ничего произнести и под страхом смерти.

Лаура опять помедлила, но, услышав очередной крик проснувшейся девочки, торопливо сказала:

— Я должна пойти к Джессике. Извини, Катрин.

Когда Лаура вышла из комнаты, Катрин упала в кресло. Какую ошибку она совершила, когда пришла сюда! Лаура, очевидно, считала, что между ней и Рексом гораздо более близкие отношения, чем на самом деле. И только сейчас Катрин поняла, что она о нем ничего не знает. Она провела с ним ночь, отдала ему себя, раскрыла перед ним душу, рассказав свою тайну. Но не поинтересовалась его тайнами…

Он всегда поддразнивал ее за то, что она так сдержанна и скрытна… Но ведь и он не сказал ей ничего! Да, может быть, ему тяжело вспоминать об умершей жене, рана еще не затянулась, но он должен был ей сказать, что был женат.

Она поставила чашку на стол и встала. Она сейчас уйдет. Когда Лаура вернется, она подыщет какой-нибудь предлог, скажет, что плохо себя чувствует… ну, придумает что-нибудь. Но она должна уйти отсюда, пока Рекс не вернулся.

Она не слышала шагов, так как их заглушил толстый ковер, поэтому определила, что кто-то вошел в комнату, лишь по скрипнувшей двери. Это, должно быть, Лаура.

Катрин глубоко вздохнула и повернулась. Она медленно повторяла слова, которые скажет Лауре. Она скажет: Лаура, у меня ужасно болит голова. Извини меня, но я, пожалуй, пойду.

В дверях стоял Рекс.

— Привет, — спокойно сказал он. — Извини, что я опоздал. Мы застряли в пробке по пути домой. Я собирался встретить тебя сам.

— Все в порядке.

Никогда еще она не видела его более привлекательным! На нем были серебристо-серый кашемировый свитер с высоким воротником и черные джинсы, подчеркивающие длину его ног и мускулы бедер. Может быть, он все еще любит свою жену, вдруг пришло ей в голову. Думал ли он о Бронуин, когда они занимались любовью? Она никогда не представляла, что мысль об этом может причинить такую боль. Она должна, должна уйти, пока не выдала себя. Снежная королева! Так он о ней думал, до того как поцеловал ее, и такой ока хочет остаться в его памяти.

— Я только хотела сказать Лауре, что я ухожу, — произнесла она как можно спокойнее. — Я не очень хорошо себя чувствую. Я не должна была приходить…

— Лаура только что говорила со мной. Извини меня, — сказал он, и она увидела сожаление в его глазах. Конечно, он понял, что она ищет причину для ухода. — Извини, что она сказала тебе о Бронуин…

— Я ухожу вовсе не по этой причине…

— Я сам собирался рассказать тебе сегодня, — продолжал он, не обращая внимания на ее слова. — Я хотел поговорить с тобой перед праздником…

— Почему ты не сказал мне, что это день рождения твоей племянницы? — Снежная королева? Она почти рассмеялась вслух. Невозможно было скрыть чувства, обуревавшие ее, они пронизывали каждое ее слово. — Как ты мог так поступить?

— Катрин, Рекс вернулся, — голос Лауры из-за двери ворвался в ее мысли. — Но я не знаю, где он… О, ты здесь! — Озабоченное выражение исчезло с ее лица. Она улыбалась и подошла к брату. — Боб забрал детей к себе. Он собирается поиграть с ними, пока я готовлю гамбургеры. — Она извиняюще улыбнулась. — У вас минут пятнадцать, пока все не начнется, хорошо?

— Спасибо, Лаура. — Рекс стиснул ее плечи. — Я ценю это.

Лаура потрепала его по подбородку и, выходя, плотно прикрыла за собой дверь.

— Рекс, — Катрин направилась к двери. — Я хочу домой.

Он схватил ее за руку.

— Вчера, когда ты хотела рассказать мне о Дереке, я слушал, Катрин!

Она замерла, попав в собственную ловушку. Он больше ничего не сказал, да это и не было необходимым. Он был прав; он не хотел слышать об ее отношениях с Дереком, но он слушал, потому что так хотела она. Будет только справедливо, если она сделает то же самое.

Она кивнула, отводя глаза.

— Хорошо…

— Присядь, прошу тебя.

Катрин подошла к кушетке и села, откинувшись на подушки.

Он начал ходить по комнате, держа руки в карманах. Катрин чувствовала его напряженность. В кармане позвякивали ключи, раздражая и усиливая нервозность обстановки.

— Бронуин Селларс и я были друзьями в высшей школе. Мы не были любовниками, просто друзья… очень близкие друзья. Она рассказывала мне обо всех своих романах, а я делился с ней своими горестями… Мы учились вместе, играли в теннис, когда наши друзья были заняты. У нас были абсолютно чистые отношения. — Он замер у окна и стоял там, повернувшись к ней спиной. — Но после окончания школы наши пути разошлись. Бронуин начала заниматься моделированием белья и производством его здесь, в Ванкувере, а я получил работу в газете в Нью-Йорке. Мы переписывались, разговаривали по телефону… но были слишком заняты, чтобы часто встречаться.

Затем Бронуин приехала в Нью-Йорк на Рождество. Это было так здорово — снова увидеться… Казалось, что мы и не расставались. И поэтому мы решили, и как оказалось, напрасно, быть вместе. Мы были ближе, чем любая женатая пара, и мы решили сблизиться еще больше.

Он медленно повернулся и пристально посмотрел на Катрин.

— Мы решили заняться любовью.

— Рекс, я не хочу об этом слышать… — Катрин приподнялась. — Это не мое дело…

— Сядь, Кейт. — Голос Рекса был мрачен, настолько мрачен, что Катрин сразу же послушалась. — Я еще не закончил.

Она опять упала на подушки.

— Хорошо, продолжай.

— Мы спали вместе. Это должно было быть прекрасно, мы хотели, чтобы так было, но из этого ничего не вышло. — Он немного нахмурился, как бы пытаясь понять себя. — Просто из этого ничего не получилось. Бог знает почему — просто не было какой-то искры. Может, мы слишком старались? Ожидали слишком многого? — Он покачал головой. — Или, возможно, нам было так хорошо друг с другом, пока мы были друзьями, что нам оказалось просто трудно быть близкими… физически.